Но это мелочи. Зато наконец-то у меня свободный день! Можно выдохнуть. Да и Андрей уже с непривычки уставать начал. Он хоть и не ноет и после получения корочек о том, что теперь он состоит в аппарате ЦК на должности секретаря референта (прямо как я) и ему положен оклад, вообще ведет себя как примерный работник. Но уж лучше и ему давать отдыхать. Хотя бы чтобы на работе не сказалось, а то и вообще — зло затаит. Сатрапом и деспотом еще меня посчитает. Хотя и вряд ли. Сейчас в этом времени переработка не считается чем-то плохим, если по собственному желанию. Наоборот, соцсоревнования в чести. Да и начинает появляться такое понятие, как «ударник». То есть человек, отдающий себя работе со всем напряжением сил. Никакого звания еще нет, но словечко уже периодически ходит в народе, запущенное через какую-то статью.

Кроме этого в это воскресенье у меня назначена встреча. Увы, не с девушкой.

— Привет, Сергей, — махнул мне рукой Илья Романович.

— Здравствуйте, — подошел я к нему и пожал руку.

— Спасибо, — с широкой улыбкой на лице сказал он.

— Приняли?

— Да, — кивнул мужчина и достал из портфеля, который нес в руке, бумажный сверток.

В нос сразу ударил запах копченого мяса. Ммм… Шашлычок! Большая редкость для нынешнего времени. Все же мясо сейчас дорого, а тут еще не поленились и закоптили.

— Вот, — протянул он мне сверток. — Не знал, чем отдариться, и решил хоть такой презент сделать.

— Но ведь остальной уговор в силе? — уточнил я, принимая подарок.

— Конечно!

Да, Говорина все же приняли в Главлит. На должность специалиста по проверке художественной ценности литературных произведений. Как я понял, в случае спорного мнения он должен дать оценку — является ли книга или статья ценной в «духовном» плане и обогатит ли она список советской литературы новым шедевром. Оценивать литературу на наличие антисоветской пропаганды будут другие люди. И только когда у них возникнут сомнения, можно ли считать тот или иной отрывок или предложение антисоветской пропагандой, они могут «скинуть ответственность» на Илью Романовича. Ага, «козлом отпущения» если что он будет. Но как я понял, Говорин был искренне рад даже такому назначению.

И сегодня он как раз и позвал меня в парк культуры и отдыха на встречу. Как вижу — показать, что ценит мои старания и не забывает, кому обязан новой должностью.

— Заходи как-нибудь в гости. Расскажу, что у нас творится, — сказал он мне на прощание.

Сначала хотел отказаться, все же с Людой встречаться мне не хотелось. А с другой стороны — в последние разы, когда был у Говориных, ее или вообще не было, или она особо не стремилась со мной заговорить. Да и что это такое — бояться встречи с бывшей девушкой? Мужик я или нет? Поэтому в итоге ответил ему, что если появится время, обязательно зайду.

С шашлыком особо не погуляешь, поэтому домой я вернулся раньше, чем планировал. Но ничуть не пожалел об этом. Родители и Настя очень обрадовались нежданному подарку к столу. Отец даже достал бутылку и мне хотел налить немного. Но я отказался. Еще не стерлось из памяти, как я из-за пьянки оказался в этом времени. А ну как повторится? И закинет меня еще дальше в прошлое? Ну нафиг такие эксперименты!

Посмотрев, как мама снова тратит время на растопку печи для того, чтобы вскипятить чайник, я пошел и записал себе в запланированные дела обзвонить предприятия города. Узнать, на каком из них производят газовые плитки. Хватит откладывать!

На следующий день я озадачил Андрея обзвонить наши предприятия и найти, где производят нужную мне плитку. Заодно узнать стоимость и возможность покупки баллона с газом. Результат парень мне выдал лишь под конец дня и итог меня не порадовал.

Глава 5

Ноябрь 1930 года

— То есть, у нас такие плитки не производят? — с удивлением посмотрел я на парня.

А где же я тогда видел упоминание о них?

— Промышленно — нет. Пока только в Ленинграде на одном заводе пара энтузиастов пытаются на основе французской газовой плиты сделать аналог, — ответил мне Андрей.

Так вот где я мог прочитать о плитах — в материалах Кольцова! И что мне делать? Отказаться от идеи приобрести такую плиту нам в дом?

— Узнай, можно ли приобрести иностранную газовую плиту, — подумав, сказал я. — А также сделай заметку, чтобы включить этот момент в мой следующий доклад товарищу Сталину. Мне нужна информация о том, где приобретаются плиты, что там за энтузиасты и что у нас с газификацией города. Чтобы было, что сказать на докладе. Глядишь, потом и наши, отечественные, плитки появятся.

Глаза Кондрашева загорелись. Ему явно понравилось, что он может поучаствовать в деле, направленном на благо страны, причем таком — чисто бытовом.

Новый поход в Бутырскую тюрьму обещал стать таким же, как в прошлые разы. Если бы я не потребовал отвести меня к другому следователю. Егоров очень удивился этому и тут же поинтересовался, в чем дело.

— Вашу работу я уже увидел, — объяснил я ему. — Теперь хочу узнать, как работают другие ваши коллеги. Вы же не забыли, что я только наблюдатель?

— Да, конечно, — с удивлением и настороженностью кивнул мне ОГПУшник.

А все дело в намеке товарища Сталина. Он же мне сказал — не все следователи в ОГПУ столь не компетентны, как я описал ему Егорова. Значит, нужно найти «компетентного». Для чего и посмотреть на работу других людей. Что в целом выглядит логично. Я и сам бы отправился к ним, но может чуть позже.

После этого я стал уделять один день на одного следователя. Кто как себя ведет на допросе. Что спрашивает у подозреваемого. Как строит сам допрос — упирает на эмоции задержанного, или давит уликами. Даже на работу за контролем перевозок почти «забил». Лишь дважды за неделю отправлялся посмотреть, как происходит отгрузка товара и его прием и лишь по тому списку, что мне выдал товарищ Сталин. Однако пока что следователя, который бы показался мне достаточно компетентным или хотя бы вел допрос без упора на контрреволюцию, а стараясь «вывести задержанного на чистую воду», я не встретил. Что и огорчало и удивляло безмерно. Словно таких или не было, или их тщательно вычистили из рядов ОГПУ.

Мой напряженный график сильно беспокоил маму. Да и тот факт, что я разорвал все отношения с девушками и перестал уделять им внимание, ее напряг.

— Сынок, ну нельзя же так, — причитала она. — Ну не сложилось у тебя ни с Людой, ни с Катей. Не ставить же на себе крест из-за этого?

— Я не ставлю, — вздыхал я. — Просто сейчас у меня серьезное дело, которое требует полной отдачи.

— Серьезные дела всегда будут. Это не повод отказываться от отдыха и встречи с девушками, — не соглашалась она со мной.

Отец лишь посмеивался над переживаниями мамы. А когда она хмуро смотрела на него, отшучивался:

— Природа все равно свое возьмет. Успеет еще Сергуня девок потискать.

На этом фоне приглашение Ильи Романовича к себе я воспринял как отдушину — и отвлекусь от работы, а то и правда что-то замотался, и мама успокоится. Так в принципе и получилось. Правда мама восприняла это, как мою попытку помириться с Людой. И даже «благословила» меня на успешный исход дела. Настя карикатурно повторила за ней, за что тут же получила шлепок полотенцем по руке от испуганной матери. А ну как на людях повторит?

Когда я пришел к Говориным, дверь мне открыла Люда.

— Привет, — улыбнулась мне девушка. — Ты к папе? А он в магазин вышел. Подождешь его?

— Привет. Да, хорошо.

Люда провела меня на кухню, и засуетилась — стала наливать чай и расставлять на столе тарелочки со свежей выпечкой. На ней было легкое ситцевое платье с глубоким вырезом. Я невольно залюбовался девушкой. Когда она ставила кружки и тарелки на стол, то сильно наклонялась, позволяя мне увидеть, что под платьем у нее ничего нет. Мои мысли сразу приняли вполне характерное направление. Только усилием воли сдерживал себя и тут же уткнулся в кружку, стоило Люде наполнить ее. Когда девушка закончила, то уселась за другой край стола и, подперев голову рукой, стала наблюдать за мной. Воцарилась неловкая тишина.